«Исторiя города Нарвы.
Ал. Петрова.
Предисловiе.
Исторія городовъ, помимо мъстнаго интереса, несомнънно имъетъ и общее эначеніе: изъ исторіи городовъ складывается исторія государства, наоборотъ — исторія каждаго города въ отдъльности отражаетъ на себъ вліяніе важнъйшихъ эпохъ, пережитыхъ государствомъ, будь то длительная война, или же какая-либо внутренняя общегосударственная реформа.
Предлагаемая читателю исторія города Нарвы наглядно можетъ подтвердить высказанныя нами мысли, и при составленіи настоящего труда нами именно руководило желанiе съ одной стороны удовлетворить любознательности жителей Нарвы, конечно тъхъ изъ нихъ, которые интересуются исторіей родного города, съ другой стороны — привести хотя бы ничтожную лепту на алтарь исторіографіи вообще.
Исторія Прибалтійскаго края до сихъ поръ еще находится въ какомъ-то загонъ, а между тъмъ именно теперь, въ виду созданныхъ здъсь реформъ, она была бы какъ нельзя болъе кстати. Судьбы города Нарвы были всегда исторически связаны съ судьбами Остзейскаго края, и мы полагаемъ, что даже слабая попытка, подобная нашей, освътить исторически хоть уголокъ этого края, не можетъ быть излишнею въ настоящее время. Основанная въ первой половинъ ХIII-го столътiя, Нарва было долгое время предметомъ спора между основателями ея. — Датчанами, духовно-рыцарскими Орденами, притязавшими на Эстляндію, русскими князьями, бравшими дань съ языческихъ племенъ, населявшихъ Остзейскій край, и Шведами, издавна стремившимися подчинить себъ финскія племена. Съ паденіемъ Ливонскаго рыцарскаго Ордена и съ переходомъ въ 1558-мъ году города Нарвы подъ власть Русскихъ, число враждующихъ партей уменьшилось, и Русскимъ оставалось вынести продолжительную борьбу, главнымъ образомъ со Шведами, прежде чъмъ Петръ Великій въ 1704-мъ году окончательно не завоевалъ Нарву, положивъ тъмъ начало русскому могуществу на Балтійскомъ побережьъ.
Вся эта эпоха, отъ основанія Нарвы, въ 1223-мъ, до завоеванія ея Петромъ Великимъ, отмъчена рядомъ кровопролитных схватокъ. Съ подчиненіемъ Россіи Нарва, постоянно удаленная отъ театровъ военныхъ дъйствій, развивалась подъ эгидою мира и постепенно прогрессировала и въ матеріальномъ и въ духовномъ отношеніяхъ, а съ проведеніемъ Балтійсвой желъзной дороги, устройствомъ фабрикъ и заводовъ, учрежденіемъ гимназій и т. п., достигла такого роста, которому могутъ позавидовать и губернскіе города.
Исторически прослъдить всъ фазисы развития города Нарвы, начиная съ отдаленныхъ временъ рыцарства, приподнять завъсу съ прошлаго и разгадать тайну, которую бозмолвно хранятъ «Длинный Германъ» и уступы «Дъвичьей Горы» съ Ивангородомъ, составляетъ предметомъ нашего повъствованія.
Матеріалы, которыми мы пользовались, будутъ указаны въ подстрочныхъ выноскахъ. Скажемъ здъсь лишь, что въ основу труда положены первоисточники, т. е. лътописи русскія и ливонскія, записки и мемуары современниковъ, историческіе акты, помъщенные въ равличныхъ сборникахъ и историческихъ журналахъ, а Нарвскія сраженія 1700 и 1704 годахъ описаны по журналу Петра Великаго (изданному кн. Щербатовымъ) и по запискамъ Алларта, Исторія Нарвы Ганзена (на нъмецкомъ языкъ), равно какъ и историческіе труды Карамзина, Соловьева, Устрялова, Погодина, Костомарова и др. служили лишь пособіемъ.*)
*) Общее число источниковъ, которыми мы пользовались значительно превышаетъ цифру 50.
Глава первая.
Городъ Нарва, или какъ онъ назывался въ прежнее время, Ругодивъ, въ теченіе многихъ въковъ былъ ареною кровопролитныхъ схватокъ. Благодаря своему выгодному географическому положенію — на берегу полноводной ръки, въ 12 верстахъ отъ Финскаго залива, открывавшаго широкій торговый путь въ Балтійсвое море, — небольшой городокъ или, върнъе, та местность, гдъ нынъ раскинулась Нарва съ ея форштадтами, представлялся лакомымъ кускомъ въ глазахъ какъ Русскихъ, такъ и соперниковъ ихъ, Датчанъ, рыцарей Ливонскаго Ордена и Шведовъ.
Коренное населеніе мъстности, отрасль многочисленнаго и широко раскидывавшагося по всему съверу нынъшней Россiи финcкaro племени, Нарвская Чудь, хотя и не оставалось празднымъ свидътелемъ происходившихъ въ его владъніяхъ схватокъ, тъмъ не менъе не могло противостоять притязаніямъ сильныхъ сосъдей; на его глазахъ Датчане, Нъмцы Шведы и Русскіе съ оружиемъ въ рукахъ дълили его достояніе.
Племя, называемое въ нашихъ лътописяхъ Чудью (откуда, въроятно, происходить и слово чухна, также упоминаемое въ лътописяхъ), у римскихъ писателей именуется Ostiones, Aesthieri, Jates, Aistones и т. п.; у лифляндскихъ лътописцевъ они называются эстами.
Во времена Тацита, если върить его описаніямъ, финскія племена находились еще на самой низкой ступени развитія, занимаясь почти исключительно звъроловствомъ и рыболовствомь, ютясь въ шалашахъ, сплетенныхъ изь вътвей и не заботясь о воздълываніи земли. Впрочемъ, по свидетельству Тацита, Эсты занимались уже обработываніемъ земли, даже усерднъе самыхъ Германцевъ, и кромъ того добываніемъ и продажею янтаря, который въ изобилiи выбрасывался на берег волнами Балтiйскаго моря.
Для интересующихся мы приведемъ фрагменты объ Эстахъ и вообще о финскихъ племенахъ изъ сочиненія Тацита. Въ 45-й главъ этого сочиненія мы читаемъ: «3а Суіонами начинается другое море, тихое и почти неподвижное. Съ въроятностью можно предположить, что имъ опоясывается и замыкается земной кругъ, такъ какъ послъдній свътъ уже заходящаго солнца остается до восхода и продолжаетъ быть до такой степени яркимъ, что затемняетъ звъзды. Увъряютъ, что можно слышать, когда солнце выплываетъ надъ поверхностью моря, и наблюдать прелесть его формы и лучи отъ его диска. Только до этихъ мъстъ, какъ справедливо и принято думать, простираетъся природа. На правомъ берегу Свевскаго моря волны омываютъ страну Эстовъ, которые обычаями и наружностью близки къ Свевамъ, а языкомъ — къ Британцамъ. Они чтутъ мать боговъ. Какъ особый предметъ поклоненія, они носятъ на себъ изображенія кабановъ, которые охраняютъ ихъ почитателя вмъсто оружiя и всякаго другого рода защиты даже среди враговъ. Они ръдко употребляютъ желъзо, а пользуются преимущественно дубинами. Рожь и другіе злаки они воздълываютъ съ большимъ терпънiемъ, чъмъ Германцы при свойственной имъ лъни. Они отправляются на поиски и въ море и одни изъ всъхъ собираютъ по мелководнымъ мъстамъ и на самомъ берегу янтарь, который они сами называютъ глезомъ. Они, какъ варвары, не изслъдовали, каковы природа и происхожденіе янтаря, и онъ долго лежалъ среди другихъ отбросовъ моря, пока наша роскошь не дала ему извъстности. Сами они его не употребляютъ. Въ грубомъ видъ собирается онъ и необработанный доставляется намъ, а они (Эсты) удивляются, получая отъ насъ деньги.
II.
Очевидно, конечно, что это древесный сокъ, такъ какъ нъкоторыя земноводныя и пернатыя животныя просвъчиваютъ в нёмъ» и т. д. (описание янтаря и его свойств.*)
*) Corneli Taciti Libri qui Supersunt. De origine, sitn moribas ac populis Germaniae, Car. 45. стр. 210 и след.
Из приведённаго отрывка читатель можетъ заключить, что Тацитъ констатируетъ всётаки у тогдашнихъ Эстов нъкоторую культуру. Впрочем, нъкоторые изслъдователи хотятъ видъть въ описанныхъ Тацитомъ Эстахъ не нынъшнихъ эстонцевъ Прибалтiйскаго края, а народъ Литовскаго племени. Остальныя финскiя племена пребывали въ совершенно дикомъ состоянiи. Вотъ что пишетъ объ нихъ Тацитъ: «У финскихъ племенъ удивительная дикость, отвратительная бедность; нът у нихъ ни оружiя, ни коней, ни пенатов (домашнiе боги). Они питаются травою, одъваются шкурами, спятъ на голой землъ. Единственная надежда у нихъ на стрълы, которыя они, за недостаткомъ желъза, заостряютъ костями. Охота одинаково питаетъ и мущинъ и женщинъ: всегда сопровождая мужчин, онъ требуютъ отъ нихъ своей доли добычи. Для дътей нътъ другого убъжища отъ звърей и непогодъ, кромъ шалаша, сплетеннаго изъ вътвей. Сюда возвращаются съ охоты юноши, здъсь укрываются старики. Но они считаютъ себя болъе счастливыми, чъмъ еслибъ имъ пришлось томиться надъ обработкой полей и построеніемъ домовъ и трепетать въ страхъ и надеждъ за свое и чужое имущество. Не страшась ни людей, ни боговъ, они достигли труднъйшей вещи: Они не имъютъ нужды даже желать чего либо. *)
*) Ibiden, Car. 46, стр. 211.
При появленіи на Двинъ вестфальскихъ и любекскихъ купцовъ, туземцы были еще совершенными дикарями. Нъкоторые изъ нихъ не строили себъ домовъ, а укрывались въ жилищахъ, устроѳнныхъ изъ звъріныхъ шкуръ и сучьевъ. Изъ домашнихъ животныхъ они знали лишь собаку, лошадь и корову, а изъ хлъбныхъ злаковъ едва ли не одинъ ячмень.*)
*) Реклю. Земля и люди, т. V. Стр. 75.
Конечно, болъе предпрiимчивые и развитые туземцы строили себъ дома а даже кръпости изъ дерева и камня**); нъкоторые изъ нихъ занимались рыбною ловлею, добываніемъ и продажею янтаря; у Латышей существовалъ богъ торговли и мореплаванія — Пердой (oтъ латышскаго слова pahrdat — продавать).***) Наиболъе отважные изъ нихъ строили себъ челны и, въ подражанiе Норвежскимъ викингам, грабили купеческія суда на моръ и дълали нападенiя на скандинавскiе берега. Въ эстонскихь сагахъ упоминается великанъ Старкаддеръ, прославившiйся своими морскими разбоями и странствованiями по Скандинавіи ****) Вальдемару І-му, королю Датскому пришлось выдержать очень серьезную борьбу съ эстляндскими и курляндскими морскими разбойниками у острова Эланда.
**) По археологическимъ, розысканiямъ Фр. Крузе. Стъны языческихъ кръпостей имъли 20-40 фут. высоты. Къ серединъ укръпленiя вырывался обыкновенно колодецъ для снабженiя защитниковъ кръпости водою. Fr. Cruse. Nicrolionica стр. 6.
***) Морской сборникъ 1860 г. № 3. Вальдемаръ. Русскiй торг. Флотъ въ особ. Балтiйскiй, стр. 147.
****) Ibiden, стр. 141.
Хотя сынъ Вальдемара Христофоръ и епископъ Абсалонъ и победили язычниковъ, все же папа Александръ III въ 1170-мъ году счелъ нужнымъ обратиться къ Датчанами сь призывомъ къ борьбъ противъ пиратовъ: «Не мало скорбитъ наше сердца и преисполняется великою горѳчью и печалью, когда мы слышимъ о жестокости эстонцевъ и другихъ язычнивовъ тъхъ странъ и т. д.*)
*) Ibiden, стр. 148.
Назначенный затъмъ въ Эстляндію епископъ Фулько не отважился жить вмъстъ назначеiя, а имълъ свою резиденцiю въ Швеціи или Даніи. Въ 1180-мъ году Эсты разорили богатый шведскій городъ Зигтунъ и убили епископа Iоанна Упсальскаго.
Некоторыя Прибалтiйския племена, составляя союзы или братства, дълали нападенiя даже на берега Англiи.
Не поднявшись выше фетишизма въ своихъ религiозныхъ върованiяхъ, Прибалтiйскiе язычники, обоготворяя явленiя, поклонялись камнямъ и священнымъ деревьямъ, и въроятно, какъ остатокъ этихъ религiозныхъ върованiй, Олеарiй уже въ началъ XVII-го столътiя наблюдалъ близъ Нарвы церемонiю поклоненiя какому-то камню **).
**) Олеарiй.
Мало по малу у эстовъ сложилась своя мифологія съ богомъ грома Юмалой или Уккомъ въ главъ ***). Изображенія боговъ носили, конечно, самый примитивный характеръ. Кумиры дълались преимущественно изъ дерева, позднъе, впрочемъ, встръчаются и металлическія изображенія боговъ ****).
***) Подробнъе см. у Hiarn a ……………………………, 2 первыя книги.
****) Fr. Cruse. Nicrolionica стр. 7 Бронзовое изображенiе божка вопроизведенно въ табл. 36. Въ этомъ-же сочиненiи можно найти много данныхъ о языческихъ могилахъ Прибалтiйскаго края и ихъ содержимомъ.
III.
Славяне считала Прибалтійскій край страною волхвовъ, и лътописи сохранили намъ нъсколько любопытныхъ случаевъ появленія финскихъ кудесниковъ въ Новгородъ и въ Псковъ. Обоготворяя стихіи и постоянно наблюдая ихъ во всемъ ихъ грозномъ величіи, волхвы какъ бы читали въ блескъ молніи и ропотъ волнъ волю боговъ, кото- рую они и передавали людямъ.
Болъе культурные сосъди съ Запада, Съвера и Востока вмъстъ съ ужасами войны принесли туземцамъ христіанство и культуру, но насажденiе этой культуры подвигалось съ великимъ трудомъ. При всякомъ удобномъ случаъ туземцы со свойственною дикарямъ жестокостью расправлялись съ христіанами, разрушая ихъ замки и кръпости и безъ пощады избивая ихъ отряды. Эстонцы и особенно самые ярые изъ нихъ — жители острова Эзеля, — предавали противниковъ бозчеловъчнымъ истязаніямъ, жарили ихъ живыми на кострахъ, разръзали внутренности, вырывали сердца и ъли ихъ, расчитывая такимъ образомъ преисполниться мужествомъ, которое было присуще рыцарямъ. Выросшіе среди дремучихъ лъсовъ, на топяхъ болотъ, поставленные лицом къ лицу съ природою, хотя и суровою, но родною, язычники увидъли вдругъ враговъ, не четвероногихъ, съ которыми они отлично справлялись, а двуногихъ, вооруженныхъ крестомъ и мечемъ. Они отлично сознавали, что путемъ насильственнаго крещенія, вмъстъ съ утратою стародавнихъ върованій, они теряли и свою народность и самостоятельность, становились изъ свободныхъ дътей природы рабами ненавистныхъ пришельцевъ. Поэтому отвращеніе ихъ къ христіанству было очень велико. Они совершали, всевозможные обряды очищенiя надъ крестившимися и не только надъ живыми, но и надъ умершими, вырывая для этой цъли трупы изъ могилъ.
Къ сосъднимъ славянскимъ племенамъ они относились терпимее, вероятно въ силу того, что до крещенія Новгорода религія славянъ и финскихъ племенъ представляла много общихъ чертъ. Лътопись сохранила извъстіе, что въ 862-мъ году въ призваніи варяжскихъ князей принимали участіе и финская племена.*)
*) Именно въ Псковской лътописи мы читаемъ: «Въ лъто 6370 и 862 году восташа славяне, и Кривицы, и Чюдь, и Меря на Варяги и изгнаша ихъ за море и не даша имъ дани и нашата сами себя владъти и городы ставити, и не бъ въ нихъ правды, восташа и бысть промежу ими брань межусобная». И вотъ, чтобы положить конецъ безначалію «послата Славене, Чюдь кь Руси за море, и тако регоша къ Варягамъ: «вся земля наша добра, а наряда въ ней нътъ; пойдите, княжите и владъйте нами и судите право.» Полное Собр. Рус. лътоп. Т. IV. Псковская 1-ая лътопись, стр. 173.
Помимо того въ лътописяхъ встръчаются неоднократныя извъстія о томъ, что Эсты и другіе обитатели Прибалтiйскаго края обращались за помощью къ Новгородскимъ и Полоцкимъ князьямъ противъ западныхъ пришельцевъ. Русскіе князья, оказывая просимую помощь, не забывали, однако, и самихъ себя, они постепенно расширили свои владънія на западъ, къ заповъднымъ берегамъ Балтійскаго моря и брали дань съ туземцевъ. Существуетъ нъсколько идеализированный взглядъ о характеръ заселенія Славянами финскихъ земель, именно предполагаютъ, будто Славяне, стремясь по водному Волжскому пути на съверъ, постепенно выжигали лъса и строили деревни. Звърье будто бы убъгало изъ выжженныхъ норъ, а вмъсть съ нимъ отодвигались къ съверу и западу звъроловы-Финны, въ поискахъ за новыми местами для охоты, которою они жили. Мы не раздъляемъ этого взгляда уже потому, что лътописи самыхь древнихъ временъ описываютъ намъ неоднократные - случаи кровавыхъ набъговъ Славянъ на финскiя племена.
Въ IX въкъ Новгородъ, а съ нимъ вмъстъ и его области, населенныя туземными племенами, подпали подъ власть Скандинавовъ и, хотя вскоръ освободились отъ этой власти, однако продолжали платить ежегодную дань въ 300 гринень «мира дъля», — по выраженiю лътописи. Дань эта была установлена при Олегъ, но ее, по преданію, платилъ и Владиміръ.
Русскіе князья постоянно держали у себя наемныя войска изъ норманновъ. Послъдніе неръдко дозволяли себъ всевозможныя безчинства надъ мирными гражданами, которые въ свою очередь мстили имъ внезапными нападеніями. Напримъръ въ 1015-мъ году въ Новгородъ вспыхнуло возстаніе противъ наемныхъ свандинавскихъ отрядовъ, и большая часть ихъ была перебита. Усиленіе Русскихъ начинается послъ сверженія Новгородцами Скандинавскаго ига, когда великій князь Ярославъ Мудрый, построивъ въ 1030-мъ году городъ Юрьевъ (Дерптъ),*) утвердился на Балтійскомъ побережьъ и обложилъ данью окрестныя финскiя племена.
*) О построеніи Юрьева (Дерпта) въ лътописи читаемъ: «Въ лъто 6538 (1030) ходилъ Ярославъ Володимеричъ изъ Новагорода на Чудъ и побъди и постави градъ Юрьевъ въ свое имя. Ibidem, стр. 176.
Долгое время послъ того Русскіе не знали соперниковъ, но вдругъ въ XII въкъ изъ за Балтійскаго моря появились новыя лица чужаго племени. Въ 1159-мъ году въ устьъ западной Двины нашли пристанище заброшенные сюда бурею Бременскіе купцы**), а въ 1187 году латинскій священникъ Мейнгардъ, съ благословенія папы Климента III-го и съ согласія Полоцкаго Князя Владимира, построилъ церковь и кръпость на Двинъ и получилъ титулъ епископа Икскюльскаго.
**) Жители городовъ Вестфаліи и Нижней-Саксоніи имъли свои
торговыя факторіи въ Эстляндіи еще до 1159 года Ф. Шлоссеръ. Всемірн. ист. Т. VIII. стр. 72 и 73.
Очень интересенъ тотъ фактъ, что нъмецкіе купцы и миссіонеры начали силиться на Двинъ, испросивъ на это позволеніе Русскаго князя, которому были подвластны окрестные туземцы. Интересно также то, что, испросивъ позволеніе строить торговый домъ и церковь, дальновидные пришельцы построили и кръпость. Русскіе князья не оказали имъ на первыхъ же порахъ должнаго сопротивленія, а напротивъ дали имъ усилиться, и сами-же создали для себя въ лицъ ихъ сильныхъ и упорныхъ враговъ.
IV.
Въ лифляндскихъ хроникахъ объ этомъ имъются слъдующія указанія: Въ Chronicon livonicum vetus (Генриха Латыша) мы читаемъ: «Когда упомянутый священникъ (Мейнгардъ) получилъ позволеніе отъ князя Полоцкаго Владиміра, которому Ливы, доселъ язычники, платили дань, и принялъ отъ него подарки, онъ отважно приступилъ къ божественному дълу: къ проповъди Ливонцамъ и къ устроенію церкви Божьей въ городъ Икскюлъ.*)
Въ лътописи Рюссова объ этомъ говорится такъ: «Затъмъ язычники дали полномочіе строить торговый домъ. Тогда построили они на горъ великолепный замокъ и кръпость настолько кръпкую, что могли съ миромъ поселиться въ ней.**)
* Scriptores rerum Livonicarum, т. I стр. 50—52 b Arndt Livl. Chr. стр. 6 (на нъмецк.) Іорданъ въ своемъ сочиненія «Ueber den fo gellannten Feiurid den Letten» доказываетъ, что Генрихъ былъ не Латышъ, а Нъмецъ во происхожденію.
**) Balth Russow s Livl, Chr., стр. 16 и 17 oроoграфiя лътописи (по изд. Пабста) соблюдена нами.
Рюссовъ говорить, что язычники дали полномочіе Нъмцамъ строить торговый домъ. Очевидно, однако, что позволеніе это было дано къмъ либо стоявшимъ во главъ язычниковъ, а такимъ былъ, какъ сказано у Генриха Латыша, Владиміръ Полоцкій.
Чтобы наше соображеніе не показалось кожу либо натяжкою, мы приведемъ еще одно указаніе, именно свидътельство Ніarna который, указавъ, что Ливонцы споконъ въку были подвластны Полоцкому князю Владимiру. «У него по внушенію Мейнгарда купцы при посредствъ подарковъ и подношенiй добились позволенiя строить церковь, которую они немедленно и соорудили.*)
На основаніи вышеизложеннаго мы утверждаемъ, что Шлоссеръ неправильно говоритъ будто нъмецкіе купцы: получили дозволеніе (всетаки дозволеніе!) укръпіть свои факторіи:**) имъ было разръшено лишь построить церковь и торговый домъ, а отнюдь не военную кръпость.
Преемникъ Мейнгарда. Бертольдъ погибъ отъ руки возставшихъ противъ него Ливовъ, но третій епископъ Альбертъ Буксгевденъ, или фонъ Апельдернъ уже сталъ твердою ногою на берегахъ Двины, особенно послъ того какъ въ въ 1201-мъ году положилъ основаніе новой обширной кръпости Ригъ,***)
Нъмецкіе рыцари, искатели приключений, богатства и почестей, устремились въ новую языческую страну и, поставивъ себъ девизомъ слова Великаго Учители: «шедше научайте вся языки,» основали здъсь Орденъ «братьевъ Креста Господня» или «Меченосцевъ,» также «рыцарей Маріи.»****)
* Monumenta Livoniae antique, т. I, стр. 66.
**) Шлоссеръ Всемірная исторія, т. VIII стр. 73. Еще смотри у Alnpekc Scriptores rer. Liv. т. I, стр. 525 и сл. у Погодина Рус. Ист. т. I, стр. 658. Планъ старинной Икскюльской кръпости можно видъть у Fr. Cruse Necrolivanica, табл. 64.
***) О построеніи Риги см. Arndt Lіvl. Chron. (Генр. Латыша) ч. 1, стр. 27 у Alnpeke въ Schipt, rer. Livon, стр. 531. Alnpeke начало строеніе Риги относитъ ко времени епископа Бертольда;
i-dem Russow, стр. 18 и Hiarn, стр. 71. Nyenstadt относитъ построеніе Риги къ еще болъе раннему времени Моnum. Livonica. Т. I. стр. 17). Болховитиновъ.) Ист. княж. Псковск. Ч. I стр. 74.
****) Устройство ордена было слъдующее: во главъ стоялъ магистеръ, или мейстеръ, за нимъ слъдовали комтуры въдавшіе военную часть, судебную и финансовую. Комтуры вмъстъ съ магистромъ составляли капитулъ ордена. Орденъ имълъ свою резиденцiю в Венденъ, а епископъ въ Ригъ. Епископъ и магистръ вскоръ обнаружили рознь въ стремленіяхъ. Личные интересы всплыли наружу. Стремясь къ самостоятельности, магистры оказались соперниками епископа, стремившагося къ централизаціи. Эта борьба была однимъ изъ источниковъ разложенія ордена. Балт. вопросъ Форстенъ. Журн. Мин. Нар. Пр. 1892 г. Августъ ст. 357. Для ръшенія важныхъ вапросовъ, касавшихся ордена, собирались такъ называемые ландтаги, на которыхъ голоса подавались по сословіямъ: во первыхъ, подавали общее свое мнъніе епископы РижскіЙ, Дерптскій, Ззельскій, Курляндскій и Ревельскiй съ аббатами Фалькенау и Цадиса; затъмъ подавали голосъ магистръ съ рыцарями, далъе — дворянтство Ливоніи и наконецъ города Рига, Дерптъ, Ревель, Перновъ, Венденъ, Вольмаръ, Нарва, Феллинъ, Кокеніаузенъ. Форстемъ. Ibidem 368 и 369.
По остроумной характеристикъ Шлоссера, это былъ родъ постояннаго войска, которое матерiальною силою должно было придавать значенiе словамъ слабыхъ архипастырскихъ устъ.*)
*) Шлоссеръ Всем. ист. т. VIII, стр. 74. Со времени основанія Риги, Курляндія, Лифляндія и Эстляндія, по выражению Шлоссера, сдълались мъстомъ всъхъ нъмецкихъ рыцарей, не находившихъ себъ достаточно добычи на родинъ. Т. VII, стр. 257.
Папы (Климентъ, Игнатiй, Гонорiй и др.), объявивъ язычниковъ лишенными покровительства законовъ, объщали миссіонерамъ вмъстъ съ отпущенiемъ гръховъ часть завоеванныхъ земель.
Благочестивые рыцари начали свою миссiонерскую дъятельность, но они, въроятно мало давали цъны внутренней силъ христiанскаго ученiя, такъ какъ ръшились дъйствовать огнемъ и мечемъ. Они достигли успъха: плохо вооруженный, недисциплинированный и безхитростный туземецъ – язычникъ совершенно спасовал передъ закованнымъ въ латы, ловкимъ и искуснымъ въ военномъ дълъ рыцаремъ.
«Бъдные Ливы - говоритъ Шлоссеръ, были такъ-же безсильны противъ этихъ желъзныхъ людей, съ дътства привыкшихъ драться, какъ три столътiя спустя слабые американскiе индъйцы въ борьбъ съ испанцами» У того-же Шлоссера читаемъ: «Нъмецкое дворянство, занимавшееся только войною и охотою, съ удовольствiемъ приняло вызов папы (идти на язычниковъ), видя въ травлъ людей прiятное препровожденiе времени и средство получить отпущенiе гръховъ», причемъ рыцари «дъйствовали согласно принципу Мухамеда, обрекавшему невърныхъ на смерть или уподобляя ихъ собакамъ и нечистымъ животнымъ.*) Для противодъйствiя завоевательнымъ стремленiямъ рыцарей, по словамъ Шлоссера, «дъвственному племени не доставало внутреннихъ условiй, лежавшихъ въ основанiи остальной цивилизованной Европы, недоставало того узла, которымъ все стягивалось въ монархическо-христiанскомъ мiръ»**)
*) Шлоссеръ. Т. VIII, стр. 74.
**) Ibidem, стр. 75
Въ 1202-мъ году братъ епископа Альберта, Энгельбертъ, привезъ изъ Германiи первыхъ гражданъ для города Риги, и съ тъхъ поръ Восточное Балтiйское побережье постепенно стало заселяться пришельцами изъ Германiи.
Рыцари, видя въ лицъ Полоцкихъ князей сильных соперниковъ, неоднократно вступали съ нимъ въ мирные переговоры. Въ 1206-мъ году Альберт посылалъ съ этой цълью къ Полоцкому князю аббата Дитриха, а въ 1210-мъ году – рыцаря Рудольфа. Епископъ даже соглашался платить дань Полоцкому князю лишь бы онъ дозволилъ свободно распространять христiанство въ Ливонiи.
V.
Переговоры кончались обыкновенно перемиріями, но послъднія постоянно нарушались, и кровь враждующихъ народовъ не переставала литься.
Понемногу, но систематически, Нъмцы начали захватывать земли къ съверу и югу отъ Риги.
Хотя Новгородъ далеко не былъ пигмеемъ, котораго можно было бы раздавить однимъ натискомъ, хотя самостоятельная въковая жизнь, естественныя богатства и обширная торговля содъйствовали образованiю изъ Новгородцевъ сильнаго и удалаго народа; хотя отважные «ушкуйники» изъ Новгородской молодежи, не боясь лишений, искали новыхъ путей къ распространенiю Новгородскаго владычества и дерзали на утлыхъ ладьяхъ проникать къ самому Ледовитому океану, - тъмъ не менъе, не смотря на всъ эти обстоятельства, Новгородцамъ не удалось задержать наступательное движеніе чужѳземцевъ. Удъльная система и здъсь сослужила свою службу. Въ самомъ дълъ, счастіе начало было благопріятствовать Русскимь. Новгородскій князь Мстиславъ осадилъ Оденпе, взялъ его, наложилъ на покоренныхъ дань и взялъ съ нихъ объщаніе креститься. Вслъдъ за тъмъ 15 тысячъ Новгородцевъ и Псковичей подъ предводительствомъ Мстислава Удалого, Всеволода и торопецкаго князя Давида прошли земли Вагію, Чюдь, Ереву и проникли къ берегу моря до Ревеля. Мстиславъ осадилъ кръпость Варболе и покорилъ ее*).
*) П. С. рус. лът. Т. IV 1-ая Псковю лът. Ст. 177.
Черезъ 2 года. Новгородцы съ княземъ Всеволодомъ Юрьевичемъ подступали къ самой Ригъ.**) Около того же времени (въ 1214 г.) Ливы и Эсты перебили нъмецкихъ проповъдников. Моментъ былъ благопріятенъ для усиленія русскаго могущества, но въ это самое время Полоцкій князь Владиміръ по неизвъстнымъ причинамъ отказался отъ власти надъ Ливами и Леттами и заключилъ съ Альбертомъ торговый и оборонительный союзъ противъ Литвы, а Псковскiй князь, тоже Владиміръ, даже породнился съ епископомъ, отдавъ свою сестру за его брата Теодориха, за что и быль изгнанъ Псковичами.
Однако интересы Нъмцевъ и Русскихъ не могли быть общими. Уже въ 1316-мъ году Полоцкій князь Владиміръ, призываемый Ливами, собрался въ походъ противъ Риги, но внезапно скончался среди военныхъ приготовленiй.
Въ 1217-мъ году Псковскiй князь ушелъ изъ Латышской земли, и подъ его начальствомъ Русскіе завоевали Оденпе***) и осадили Венденъ. Осажденные испытывали страшныя бъдствiя. Голодъ былъ настолько великъ, что лошади, вслъдствiе недостатка въ кормъ, отгрызали другъ у друга хвосты. На помощь Русскимъ возстали Эсты.
**) Ibidem, стр. 177.
***) Въ Псковской лътописи объ этомъ читаемъ «Въ лъто 6725 ... Новгородцы поидоша на Чюдъ, къ Медвъжьи Головъ со Псковичи со княземъ Влодимеромъ. Чюдъ же начаша съ поклономъ высылати лестію, а къ Нъмцамъ послаша и съ Нъмцы бишася (Русскіе) и убиша двъ воеводъ, а третьяго руками яша а лошадей отняли семьсотъ и пріидоша вся здрави.» П. С. Л. т. IV, стр. 177.
Въ такихъ стъсненныхъ обстоятельствахъ епископъ Альбертъ обратился за помощью къ Вольдемару II-му, королю Датчанъ Вендовъ.
Данія того времени была одною изъ самыхъ благоустроенныхъ странъ въ Европъ. Дворянство Даніи обязано было по первому призыву идти въ походъ, а неслужащіе поземельные владъльцы по закону выставляли определенное число солдатъ и кораблей.*) Мобилизація арміи представляла еще и тъ удобства, что Данія, занимая небольшую территорию быстро могла концентрировать свои военныя силы. Гражданское устройство Даніи также было изъ образцовыхъ.
Датчане уже давно дълали попытки къ завоеванію восточныхъ береговъ Балтійскаго моря. Мы упоминали выше, что Вольдемаръ I, король Датскій, въ союзъ съ другомъ своимъ, епископомъ Акселемъ, или Абсолономъ, проникнутые тъми миссіонерскими стремленіями, которыми были вызваны крестовые походы, мечтали о просвъщенiи Прибалтійскихъ язычников и вместе съ тъмъ о присоединеніи къ Даніи ихъ земель. Въ 1214-мъ году Фридрихъ II, не будучи еще императоромъ, уступилъ Вольдемару II всъ города и земли по ту сторону Эльбы и утвердилъ это актомъ, подписаннымъ имъ самимъ и тринадцатью имперскими князьями. **).
*) Шлоссеръ Bсeм. ист., Т. VII. стр. 361 и 362.
**) Шлоссеръ, Т. VII. стр. 363.
Приглашеніе Вальдемара II-го Орденомъ, объщавшимъ за содъйствіе противъ общихъ враговъ уступить Даніи Эстляндію, было, какъ нельзя болъе, своевременнымъ. Въ 1219-мъ году Вольдемаръ приплылъ изъ Даніи съ 1400 судами, въ числъ которыхъ было 500 такъ называемыхъ «длінныхъ кораблей», выставленныхъ городами и вмъщавшими по 120 человъкъ каждый, и приступилъ къ построенiю города Ревеля, а вслъдъ затъмъ — Везенберга и Нарвы «для покоренія и охраны вокругь лежащихъ странъ,*) по выраженію Лифляндской хроники Рюссова.
*) Balth. Bussow’s Livl. Chron., стр. 20 и 21. Пoстроеніе Ревеля, очевидно очень не понравилось Новгородскому князю, и уже въ годъ, основанія города (1223) какъ говоритъ лътописецъ «Ходи Ярославъ князь съ силою многою къ Колываню (Ревелю) и новоева всю Чюдскую и нолова приведе много, а города не взя, злато взятъ много». Полн. Собр. русск. лът. Т. IV. 1-ая Псков., лътоп. стр. 177.
(Конецъ I главы).» |
