Каталог статей

Учащиеся Нарвской русской эмигрантской гимназии. 1927-1928 гг

Последние известия № 129 от 10.06.1922

У жизни в лапах. (Окончание, см. "Посл. Изв." № 126).

      По окончании экзамена мне предстояло сделать еще несколько дел в Нарве, но М. И. Соболев отпустил меня под условием аккуратного возвращения в помещение гимназии ровно к шести часам вечера.

      "Мы хотим угостить вас на прощание концертом",- добавил он.

      Об оркестрах, организованных в нарвской эмигрантской гимназии, я много слышал еще в Ревеле, а потому мне и самому было чрезвычайно любопытно познакомиться с музыкальными успехами учащихся.

      В назначенный час в одной из комнат, занимаемых школою, был собран гимназический великорусский оркестр в составе 30 человек.

      Признаюсь, я не без некоторого скептицизма отношусь обыкновенно к публичным доказательствам школьных талантов, в основе которых обыкновенно лежит ставка на снисходительное отношение слушателей.

      Оркестр настраивал свои инструменты, а директор гимназии А. В. Васильев в беглых словах сообщал мне историю создания музыкальных классов школы и двух её оркестров — великорусского и духового.

      Дело это организовалось вследствие счастливой случайности: судьба занесла в Нарву талантливого музыканта, педагога и композитора г. Вережникова*, который предложил школе свои услуги.

      Благодаря отзывчивости местной организации американского союза христианской молодежи были изысканы средства на оплату труда преподавателя, на прокат и ремонт музыкальных инструментов — и дело в руках энергичного г. Вережникова быстро закипело.

      Как уже отмечено выше, в настоящее время функционируют два оркестра — упомянутый великорусский и духовой; последний в составе 20 человек.

      На все школьные праздники и публичные торжества русская эмигрантская гимназия является со своими оркестрами, справедливо составляющими её гордость. В Нарве оркестры нашей беженской школы пользуются широкой и вполне заслуженное популярностью...

      Но вот слышится сухой стук о пюпитр дирижерской палочки—смолкают разговоры, и мы превращаемся в слух и внимание. 

      Великорусский оркестр исполняет фантазию на оперу Глинки "Жизнь за царя" — и уже с первых тактов создается совершенно исключительное по силе и глубине настроение, которому невольно отдаешься душою.

      Часто приходилось и теперь приходится наблюдать за артистами оркестров в процессе музыкального исполнения. Но могу решительно сказать, что никогда не случалось мне наблюдать такого сосредоточенно-одухотворенного отношения участников к своему делу.

      Никто не отвлекается от него ни разговорами, ни шутками: надо всем господствуют вдумчивое внимание и особая внутренняя дисциплина, которая, видимо, исходит от самих участников, а не привита со стороны.

      Это — одно. Но было и нечто другое, глубоко трогающее сердце.

      Здесь, в этой беженской школе, содержимой в буквальном смысле слова на медные гроши, творится большое культурное дело — дело национального эстетического образования, о котором так много много и говорилось, и писалось.

      И с каким увлечением творится! Чувствуется, что в исполнение произведений русской музыки вкладывают всю душу и г. Вережников, и его юные, усердные и чуткие сотрудники.

     "Жизнь за царя" с торжественным финалом, колокольным перезвоном и "Славься" сменяется исполненной молитвенного настроения музыкальной картиной Чайковского "В церкви". За ней следуют "Полянка" и мастерски оркестрованная г. Вережниковым "Барыня"...

      И все это такое родное и с такою любовью исполненное... Именно общее любовное отношение к русскому музыкальному искусству сообщает эту завершенность исполнению, эту тонкость художественным оттенкам.     Импровизированный концерт кончается, и из соседней комнаты, где устроена школьная выставка, раздаются шумные аплодисменты.

      Это — случайная публика, зашедшая для осмотра школьных экспонатов, благодарит за нечаянно доставленное ей музыкальное удовольствие.

      Положительно, я начинаю завидовать Нарве, имеющей частую возможность слушать образцовую игру ученического оркестра русской гимназии. 

                   * * * 

      После концерта осматриваем школьную выставку.

      И на ней — отпечаток необычности, большего своеобразия. Думаю и стараюсь разрешить вопрос, в чем тут дело, чем оно определяется.

      Прихожу к заключению, что, как все исходящее от беженской гимназии, выставка эта отмечена печатью юношеской зрелости.

      Я не могу подобрать других, более подходящих слов, но думаю, что сказанные правильно отражают почувствованную мною мысль.

      Существует хорошее английское выражение "Self-made", обозначающее человека, выбившегося на дорогу благодаря собственным силам.

      Мне кажется, что эта настойчивая и сознательная "самопомощь" представляется отличительною чертою учащихся в нарвской беженской гимназии.

      Её руководители — спасибо им — оберегают молодые духовные побеги, способствуют их росту, но ни в какой мере не насилуют их.

      Детское остается детским, но нужно уметь любящей рукою очистить дорогу для проявления самодеятельности доверчивому юношеству.

      Нужно заставить его полюбить то дело, которому служишь, и тогда простятся тебе многие грехи незнания и промахи неопытности.

      Спешу оговориться: в последнем отношении нарвской беженской гимназии посчастливилось вдвойне. В лице руководителей художественного класса г. Яковлева и класса рукоделия г-жи Волковой она приобрела не только любящих свою специальность преподавателей, но в то же время знающих и богатых опытом педагогов.

      Ученические работы по рисованию чрезвычайно интересны и разнообразны. Особенное внимание останавливает в них богатство фантазии в процессе художественной композиции, часто неожиданно широкой по захвату.

      Особенно ярко запомнилась мне иллюстрация, сделанная одним из учеников младших классов к евангельскому рассказу о посещении храма отроком Христом.

      На эту тему существует множество картин. Но замечательно, что 12-летний мальчик совершенно самостоятельно подошел к сюжету под влиянием классных занятий священной историей и дал подлинно-художественную иллюстрацию. 

      Отмечу еще одно предприятие, так сказать, историко-культурного значения.

      Дом, в котором помещается беженская гимназия, очень старинный; он построен в 1729 году и отличается всеми особенностями архитектуры начала 18 столетия. Многое и внутри сохранилось неприкосновенным от того времени.

      Между прочим, в одной из его комнат была, очевидно, молельня. На это указываем и кафельная облицовка её стен, в которой каждая кафля изображает какое-нибудь событие библейской истории.

      Допуская возможность уничтожения впоследствии этой музейной редкости, г. Яковлев, большой знаток истории прикладного искусства, получивший художественное образование в Штиглицовском училище, предложил детям составить коллективный альбом этих рисунков. 

      Учащиеся увлеклись этим интересным трудом, и удачные образцы последнего можно видеть на отчетной школьной выставке.

      Там же останавливают внимание работы по рукоделию. Наряду с художественными вышивками, кружевами и вязанием не забыто изготовление предметов прозаического, школьного обихода.

      Здесь уже действует вполне рациональный принцип самообслуживания.

      Эмигрантской гимназии была пожертвована материя, из которой во время классных занятий учащиеся изготовили для себя в значительном количестве платье и белье.

      Привожу эти примеры самодеятельности на выдержку для того, чтобы показать, что всеми решительно сторонами школьного дела руководит разумная и заботливая рука.

      Она же по правильному пути направляет и физическое воспитание учащихся. Спортивные команды русской эмигрантской гимназии являются лучшими в Нарве, что признается и их эстонскими конкурентами.

      Вообще, нарвское школьное управление неоднократно подчеркивало в своих отзывах образцовое состояние русской эмигрантской гимназии. 

      И, действительно, то, что признавалось на недавнем съезде директоров средних учебных заведений, как рiа desideria** школьного дела, успешно осуществлено уже на практике нарвскими педагогами-беженцами.

                    * * * 

      Почти четверть века прошло с тех пор, как я покинул стены той школы, где получил среднее образование.

      И странное дело: воспоминания об этом далеком времени так живы у меня, словно все пережитое в школьные годы было вчера.

      Может быть, это объясняется тем обстоятельством, что воспоминания мои исполнены теплой благодарности по отношению учителей и наставников далекой моей юности.

      Я учился в одном из лучших петербургских учебных заведений — именно в частной гимназии К. И. Мая, пользовавшейся некогда большой популярностью.

      Мне и теперь трудно дать вполне точный отчет о том, чем достигались исключительно благоприятные результаты учебного и воспитательного дела в этой школе.

      Могу засвидетельствовать одно: мы не делали различия между родным домом и нашей гимназией, любя ее постоянной любовью.

      Думается, многочисленные мои сотоварищи, если на глаза им попадутся эти строки, подтвердят охотно справедливость здесь сказанного.

      Мы дорожили нашим учебным заведением, потому что нами руководили благожелательные, опытные педагоги, чутко считавшиеся с нашими молодыми индивидуальностями и, главное, уважавшие их.

      Вероятно, это и было главным стимулом нашего движения вперед — внушаемое нам на каждом шагу самоуважение.

      Им держалась внутренняя дисциплина, которая была характерной чертой этого замечательного учебного заведения, давшего России таких полезных деятелей, какими являются профессор Гримм, Семеновы-Тянь-Шанские, художники Рерих и Сомов, писатель Философов и многие другие.

      В нас развивалась и самодеятельность, которая сослужила нам такую большую службу в последние, тяжкие и переломные годы.

      Много школ пришлось мне видеть с той поры, во многих довелось преподавать, но родная мне гимназия К. И. Мая осталась для меня до сих пор непревзойденным идеалом.

      И, только будучи в нарвской беженской гимназии я почувствовал именно в ней приближение к этому идеалу учебного заведения.

                    * * * 

      Мне хотелось бы закончить мои фельетоны о нарвской эмигрантской школе мажорным финалом, но обстоятельства складываются, вопреки моему желанию, противоположным образом.

      Я говорил уже, что этой гимназии грозит закрытие, если на её нужды не откликнутся чуткие люди и отзывчивые организации.

      Лишенная помощи американского союза христианской молодежи она окажется материально в крайне критическом положении.

      Центральный комитет русских эмигрантов энергично поддерживает её интернат и снабжает его продовольствием.

      В последнем отношении идет ему навстречу и эстонский Красный Крест, отпускавший школе детские пайки.

      Много помощи приносит созданный, по удачной мысли М. И. Соболева, институт "крестников", т. е. пансионеров, содержимых в школе и интернате на счет частных благотворителей. 

      Но всего этого еще недостаточно. Нужна помощь, гораздо более широкая и, главное, отличающаяся постоянным характером. 

      Впрочем, широкая помощь—понятие очень относительное. По приблизительному подсчету ежегодная субсидия в 1 1/2 — 2 миллиона эстонских марок вполне обеспечила бы существование этой школы. 

      Неужели таких денег не найдется, и это прекрасное учебное заведение должно будет ликвидироваться, выбросив на улицу триста детей?

      Было бы безмерно больно допустить эту мысль. Слишком мало у нас, русских, таких идейных и образцово поставленных просветительных предприятий, как нарвская беженская гимназия.

      Поддержать её в эту критическую для неё пору—наш национальный долг, и отговариваться от его исполнения нет у нас права. 

      И пусть те из нас, которым живется спокойно и сыто, знают, что через несколько недель триста русских детей будут обречены на нравственную, а может быть и физическую гибель. 

      Пусть вспомнят об этом и протянут руку посильной помощи!

 Сергей Штейн.

 * - В газете почему-то напечатано Бережников.

** -  Pia desideria (лат.) – благие намерения.

______________________________________________

         Действительно, со второй половины 1922 г. финансирование Нарвской русской эмигрантской гимназии взял на себя парижский Земгор через центральный Комитет русских эмигрантов в Эстонии. 3емгор – Объединенный комитет Земского союза и Союза городов, основанный в 1915 г. в России и после Октябрьской революции перенесший свою деятельность за рубеж (парижский 3емско-городской комитет помощи российским гражданам за границей).          

          Очень много для создания сети русских беженских школ и поддержания работы русских учебных заведений, созданных до 1917 г., сделал Комитет русских эмигрантов в Эстонии, который возглавлял проф. В. А. Рогожников.

          Так, например, проблему с отсутствием финансирования Вайварской гимназии пришлось решить, в том числе, за счет Нарвской:

Последние известия № 51 от 22.02.1923

   По данным центрального комитета эмигрантов в Эстонии, в настоящее время за счет комитета функционируют следующие школы: Нарвская гимназия с 8 основными и 3 параллельными классами, с 380 учащимися. Нарвская приготовительная школа (при гимназии) с 4 отделениями, при 88 учащихся (перечень  не наших школ опустим)...

   В январе в жизни эмигрантской школы произошло печальное событие: за прекращением отпуска субсидий от YМСА центральному комитету эмигрантов пришлось закрыть вайварскую гимназию.

   Чтобы не лишать детей возможности окончить курс средне-учебного заведения, комитет постановил разместить их по школам, находящемся в его ведении. Таким образом, 19 учащихся младших классов были определены в Врангельштейнскую прогимназию и 81 учащихся старших классов — в соответствующие классы нарвской эмигрантской гимназии, причем как тех, так и других поместили также в существующие при упомянутых школах интернаты.

   Такое размещение детей увеличило расходы комитета по содержанию школ на 1923 год всего лишь на 10.000 марок ежемесячно и позволило сохранить интересы как детей вайварской гимназии, так и её руководителей. 

   Последние все (за исключением одного учителя гимнастики) были переведены в нарвскую эмигрантскую гимназию. 

Б-бъ.                        

              Несмотря на все трудности и проблемы, были и приятные моменты в жизни учебного заведения. "Старый Нарвский Листок" № 33 от 03.12.1925 сообщал о новой форме в эмигрантской гимназии:       

     "Администрацией эмигрантских курсов получено от Министерства Народного Просвещения согласие на введение для учащихся гимназии форменных головных уборов: для мальчиков — фуражка русского образца из темно-синего сукна с белыми кантами, лакированной кожи козырьком и гербом комитета русских эмигрантов, на боковой части околыша, и для девочек — из того же материала и цвета, в форме береток, и с таким же знаком, для повседневного ношения".

          Считается, что в январе 1920 г. в Эстонии было 50 000 - 60 000 северо-западников и беженцев из России. В 1922 г. эмигрантов, не имевших эстонского гражданства, насчитывалось ориентировочно 16 000 – 18 000. К 1934 г. их число сократилось до неполных 8 000 (С. Г. Исаков, Культура русской эмиграции в Эстонии).

          По другим данным, приводимым Л. И. Петрушевой в статье "РУССКАЯ ЭМИГРАНТСКАЯ ШКОЛА В ЕВРОПЕ",  в Эстонии к 1924 г. проживало 19 000 русских беженцев [Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-5764. Оп. 5. Д. 1. Л. 48].

Ученики 5го класса Нарвской русской эмигрантской гимназии со священнослужителем. 1929 г.

         В 1929 г. сеть русских эмигрантских школ в Нарве была представлена следующими учебными заведениями:

- Нарвская реальная гимназия с коммерческим отделением, основана в 1920 г. по инициативе Комитета русских эмигрантов. Содержалась на средства ЗГК и находилась в его ведении. Число учащихся -212 человек. Директор - А. В. Васильев.

          Кроме того, дети русских эмигрантов в 1929 г. обучались также в сохранившихся русских учебных заведениях, созданных до революции:

- В городской гимназии г. Нарвы (общее число учащихся - 207 человек, из них 23 человека - дети эмигрантов, директор - С. Н. Добрышевский).

- В 1-м городском начальном училище г. Нарвы (общее число учащихся -241 человек, из них 32 человека - дети эмигрантов, заведующий - Н. Викторов).

- В 3-м городском начальном училище г. Нарвы (общее число учащихся -259 человек, из них 52 человека - дети эмигрантов, заведующий - П. Иванов).

- В 4-м городском начальном училище г. Нарвы (общее число учащихся -190 человек, из них 51 человек - дети эмигрантов, заведующий - П. А. Марков).

- В 7-м городском начальном училище г. Нарвы (общее число учащихся -134 человека, из них 24 человека - дети эмигрантов, заведующий - А. Янсон).

- В Усть-Нарвском начальном училище (общее число учащихся - 40 человек, из них 11 человек - дети эмигрантов, заведующий - С. Покровский).

           Где же располагалась эмигрантская гимназия? Точного адреса я не нашла ни на страницах печати, ни в статье на портале "Русская Эстония". Описание В. Никифорова-Волгина помещения гимназии в старинном доме бюргера Гете на углу Вышгородской улицы и С. Штейна - в доме 1729(?) года постройки с прекрасными изразцами с библейскими сюжетами позволяет сделать вывод, что это дом по ул. Эха, 2. Я права?    

          По этому же адресу, судя по объявлениям, находился Комитет русских  эмигрантов и проф. союз русских учителей-эмигрантов [4].

          Кстати, если это дом Гендта (или Гете,  как его называет Никифоров-Волгин), тогда в нем мог жить декабрист А.Е. Розен у предка купца Г. Гетте - бургомистра  у которого бывал Петр Великий.(Что-то я совсем расфантазировалась)...  

          Сохранению русских школьных учреждений в Эстонии, придавалось большое значение как со стороны парижского Земгора, так и со стороны местных общественных эмигрантских организаций. Особенно важно это было сделать в условиях экономического кризиса 1930-х годов.

          "Старый Нарвский Листок" № 81 от 25.07.1929 извещал о новых перспективах:

     "Русская эмигрантская гимназия с начала предстоящего учебного года по всей вероятности будет переведена в другое помещение. Причиной тому является увеличение в крупном размере арендной платы со стороны владельца дома г. Вааз, на что согласится Комитет эмигрантов не имеет возможности.

     Вполне соответствующее требованиям Комитета новое помещение в городе под гимназию, как мы слышали, уже имеется."

         "Старый Нарвский Листок" № 101 от 10.09.1929 уточнял:

     "Гимназия будет помещаться на Рыцарской ул., в доме Сутгоф, и займет весь второй этаж (Рюютли 24-дом Поортена). В первом этаже остается по-прежнему эмигрантский амбулаторный прием и лазарет гимназии. Эмигрантский Комитет и мужской интернат размещены в д. М. Фигель, против бульвара (Рюютли 28 – музей им. супругов Глафиры и Сергея Лаврецовых). Женский интернат остается в прежнем помещении, в доме Зиновьева, у Темного сада."

         В другом номере газеты сообщалось, что  канцелярия культурно-просвет. отдела комитета русск. эмигрантов переведена на Остерскую ул, 13 (Кoidu tn.) - второй этаж.

Римский-Корсаков В.В. Учащиеся Нарвской русской эмигрантской гимназии. 1930-1932 гг.     

  В 1930 г. для русской гимназии в Нарве было приобретено здание. После выплаты кредита в 1935 г. здание должно было перейти в собственность парижского ЗГК, в ведении которого находилась эта гимназия [Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-6094. Оп. 1. Д. 27. Л. 94]. Решению финансовых проблем гимназии способствовали Верховный комиссариат по делам русских беженцев, затем Международное бюро им. Нансена и ряд международных кредитных и благотворительных организаций.

С адресом гимназии остается вопрос (см. Stadtplan von Narwa 1940. поз.41 в легенде).

Дополнительные материалы:

1. Последние известия № 248, 26 10.10.1922

О Васильеве:

2. Последние известия № 145, 30.06.1925

3. Последние известия № 149, 04.07.1925

4. Ревельское время № 12 от 06.07.1925

О Соболеве:

5,6. Русский вестник № 77, 05.10.1938 Соболев

7. Вести дня № 224, 01.10.1938

Отправка  выпускников заграницу:

8. Старый Нарвский листок № 6 от 01.10.1925

9. Старый Нарвский листок № 18 от 29.10.1925

8. Последние известия № 252, 01.11.1925

9. Вести дня № 291, 28.10.1930 10-летие эм.гимназии

10. Русский вестник № 72, 13.11.1934 14-летие эм.гимназии

11. Русский вестник № 86, 26.10.1935 15-летие эм.гимназии

Иллюстрации из фондов Нарвского музея:

1. Кярнер Йоханнес. Учащиеся Нарвской русской эмигрантской гимназии. 1927-1928 гг.

2. Кярнер Йоханнес. Ученики 5-го класса Нарвской русской эмигрантской гимназии с о. Павлом (Дмитровским). 1929 г.

3. Римский-Корсаков В.В. Учащиеся Нарвской русской эмигрантской гимназии. 1930 -1932 гг

http://az.lib.ru/s/shtejn_s_w/

https://www.academia.edu/39730670/Сергей_Штейн_о_В_С_Соловьеве

https://dea.digar.ee/article/JVkohaliku/2017/09/0/8.5