Оборона Нарвы в 1855 году
(Из воспоминаний участника)
Город Нарва лежит, как известно, в двенадцати верстах от устья реки Наровы, впадающей в Финский залив. В одной версте выше города Нарова образует водопад, силой которого пользуются несколько фабрик, расположенных около него. До Крымской войны Нарва была окружена каменными крепостными стенами бастионной системы старинной шведской постройки. Прямо против этой крепости, на правом берегу реки, высится и до сих пор сохраняемая, как археологическая редкость, русская крепость Иван-Город средневековой постройки, состоящая из высоких каменных стен с зубцами и башнями.
Как Нарва, так и Иван-Город, не только при нынешних средствах артиллерии, с её нарезными орудиями, бьющими на несколько верст, но и в 1855 году, когда употреблялись только гладкоствольные орудия, не могли представить серьезного сопротивления, тем более, что для осады этих обеих крепостей, расположенных вдалеке от моря, необходимо было бы сделать высадку. Несмотря на то, Нарву и даже Иван-Город решено было вооружить и снабдить всем необходимым для продолжительной обороны.
Литограф Schertle Valentin (1809-1885). Портрет Ярмерштата Г.К., г. Варшава 1838-39 гг. Государственный исторический музей
Комендантом Нарвы был инженер, генерал-лейтенант Ярмерштедт[1]; плац-майором[2]—полковник Гноспелиус[3]; плац-адъютантом — поручик Шредер; начальником инженерной команды — поручик Алопеус. Кроме гарнизонной команды крепости, в ней были расположены: 4-й карабинерный пехотный армейский полк, полевая пешая батарея, рота сапёр и в Иван-Городе — батальон Петербургского ополчения под командою полковника Зиновьева. К этому надо еще прибавить отряд сапёр гальванической команды под начальством капитана кавказского сапёрного батальона — Одинцова.
На бастионах Нарвы имелись чугунные крепостные орудия, пушки, единороги, мортиры трех- и пяти- пудового калибра и крепостные ружья. В Иван-Городе не было ровно ничего, и среди двора стояли только деревянные бараки, в которых помещался батальон петербургского ополчения. В таком виде находились эти крепости в 1854 году, когда решено было приспособить к обороне и Иван-Город, если он будет осажден совместно с Нарвой или даже отдельно от неё. На этот последний случай командир ополчения, полковник Зиновьев, назначался комендантом Иван-Города, а инженером к нему был прикомандирован прапорщик Эвальд.
Для приведения Иван-Города в оборонительное состояние, решено было в том фасе[4], который смотрел вниз по течению Наровы, пробить две амбразуры для орудий полевой батареи. Но так как перед этим фасом стояли дачи местных жителей, и между прочим богатая дача одного немецкого консула, то все они были приобретены в казну, разобраны и на месте их образован глассис[5] для свободного обстреливания пространства из двух орудий Иван-Города. Далее, вниз по течению реки, в полуверсте от Иван-Города на берегу была построена сомкнутая батарея для помещения остальных шести орудий полевой артиллерии. Батарея эта могла быть обстреливаема с бастионов Нарвы из двух амбразур Иван-Города, и, кроме того, она была минирована.
Портрет Михаила фон Зигерн-Корн. Литография из книги "Портреты лиц, участвовавших в событиях войны 1853-1856 годов".
На самом устье Наровы, по обоим берегам, были поставлены две батареи, сооруженные инженер-поручиком Зигерн-Корном. Командовали батареями: на левом берегу — прапорщик Рустейко, на правом — Бурундуков.
Маленькую крепость Нарву, отдаленную от берега моря на двенадцать верст, вооружали и снаряжали для продолжительной осады или блокады, как бы первоклассную крепость, могущую подвергнуться немедленной бомбардировке. Между офицерами всего нарвского гарнизона, от высших до низших, постоянно происходили споры о нужности или ненужности всех делаемых приготовлений. Старшие и, притом, более старые офицеры, как комендант, плац-майор, и другие, придавали весьма большое значение оборонительным работам и считали возможным высадку англичан для осады Нарвы. Напротив, все более молодые инженеры относились к делу недоверчиво, считая высадку невозможной, и потому все сложные и дорогие приготовления — совершенно излишними. В особенности молодежь восставала против укрепления Иван-Города с его высокими каменными полуразрушенными стенами, которые едва ли могли выдержать десяток выстрелов и грозили, при своем разрушении, похоронить под развалинами батальон петербургского ополчения. Это мнение, впрочем, разделял и командир батальона, полковник Зиновьев. Обстоятельства не замедлили подтвердить сказанные предположения.
Когда по приказание коменданта начали пробивать в стене Иван-Города две амбразуры для орудий, то от сотрясения, производимого ударами ломов, сверху начали сыпаться не только известь и мелкие камни, но и такие большие куски камней, которые грозили явной опасностью для жизни рабочих. Это предостережение, однако, не остановило коменданта: он приказал устроить над местом производства работ прочный блиндаж (деревянную крышу на столбах) и под этим прикрытием продолжать дело. Блиндаж был устроен, и, когда пробитие амбразур возобновилось, то работа всё время сопровождалась громом падавших сверху камней. Но, так или иначе, амбразуры были пробиты, обделаны, и к ним подвезены два орудия полевой артиллерии. Эти орудия назначались для того, чтобы обстреливать земляную батарею, сооруженную ниже по течению, на правом же берегу Наровы против одного из бастионов крепости Нарвы.
Когда закончилась постройка этой батареи, то комендант приказал инженеру Эвальду нанести её на общий план крепости. Произведя необходимую инструментальную съемку, Эвальд явился в комендантское управление, чтобы начертить батарею на плане, но тут оказалось, что батарея приходится на плане в совсем другом месте, чем ей следует быть. Думая, что в съемке произошла ошибка, Эвальд повторил её, но следствие вышло то же самое. Тогда он пригласил на помощь капитана Одинцова и вместе с ним, выверив предварительно инструменты, произвел третью съемку: но и это нисколько не помогло делу, и батарея ложилась на крепостном плане все-таки на то же место, на котором ей не следовало быть. Ясно, что план был неверен. Пришлось доложить об этом обстоятельстве коменданту. Генерал Ярмерштедт не хотел верить возможности такого случая. План был старый, за всеми надлежащими подписями лиц, составлявших и проверявших его, и, кроме того, Ярмерштедт говорил, что, приняв командование крепостью, он первым делом озаботился проверкою плана, поручив это дело одному старому и опытному инженеру, подпись которого также красовалась на плане.
По приказанию коменданта капитан Одинцов и прапорщик Эвальд должны были сделать новую, уже четвертую съемку, показания которой только подтвердили данные первых трех. Но и это не убедило коменданта: он не мог допустить мысли, чтобы в крепости имелся неверный её план.—«Это было бы чудовищно!» — говорил он.
Офицеры пригласили его присутствовать лично на съемке, чтобы он не имел сомнений в верности её производства. Он согласился, и, под его непосредственным наблюдением, сделана была пятая съёмка, которая дала те же цифры, углы и линии, как и все предыдущие. Тогда комендант послал за проверявшим план инженером, и тот сознался, что не производил никакой поверки, а подписал план, вполне убежденный, что он непременно верен.
Так как лица, составлявшие план крепости, в то время уже давно умерли, то за них пострадал доверившийся им инженер, которого комендант посадил на гауптвахту, а исправление плана поручил тем же двум офицерам, которые производили съёмку батарей.
Этот случай с планом крепости сделал коменданта недоверчивым и к другим оборонительным работам. Так, например, у него явилось сомнение в том, что полевые орудия, поставленные в Иван-Город, будут хватать до батареи, обстреливать которую они предназначались и которая послужила поводом к открытию неверности плана. Чтобы успокоиться в этом отношении, он назначил произвести пальбу из этих орудий ядром по батарее. В его присутствии было сделано несколькo выстрелов боевыми зарядами, причем, по ошибке между ядрами попала одна вполне снаряженная граната с ударной трубкой. Она завязла в песок и не разорвалась; её потом нашли солдаты и пожелали воспользоваться порохом, заключавшимся внутри её. Для этого они начали вынимать ударную трубку, причем по неумелости их гранату взорвало и осколками одного солдата убило, а двоих тяжело ранило. Комендант убедился однако в том, что орудия из Иван-Города могут обстреливать батарею.
Выше упомянуто, что молодые офицеры относились недоверчиво ко всем оборонительным приготовлениям, считая высадку англичан невозможной, а в случае высадки, силу нарвской крепости совершенно ничтожной для борьбы. Они доказывали, что для одной Нарвы англичанам высадку не стоит делать, а если высадка будет, то для того, чтобы идти на Петербург, и тогда, разумеется, англичане высадят такую apмию, которая «проглотит маленькую Нарву в один день и даже не поморщится». В силу такого убеждения, офицеры относились ко всем приготовлениям небрежно, спустя рукава, не придавая никакого значения серьёзности производившихся работ. Так один из поручиков, заведовавший гарнизонной командой крепости, ни разу не позаботился показать своим солдатам приёмы заряжания и стрельбы из крепостных ружей.
[1] Густав Карлович Ярмерштедт (Ямерштет) (нем. Gustav Eduard von Jarmersted; 1792—1874) — генерал-лейтенант, начальник инженеров отдельного Кавказского корпуса. Gustav Eduard von Jarmerstedt Дата рождения:.. | Кладбища | ВКонтакте (vk.com)
[2] Плац-майор согласно Воинскому уставу 1796 г. являлся помощником коменданта гарнизона города или крепости, окончательные обязанности его были определены "Положением военного губернатора и коменданта" от 14 февраля 1797 г. "Плац-майор имел в свое ведении всех арестантов... Все рекруты также находились в его распоряжении, и он обязан был отправлять их в назначенные полки, затем он обязан был наряжать караулы в театры и на публичные гуляния". Также обязан был присутствовать на вахтпарадах для подачи некоторых строевых команд.
[3] Гноспелиус Фёдор Христианович - подполковник; № 9147; 26 ноября 1853 - упоминается в списке Кавалеров ордена Святого Георгия IV класса Г. Возможно об этом человеке говорится в воспоминаниях. С Нарвой, кстати, был связан и другой Гноспелиус - Готфрид, бургомистр Нарвского городового магистрата, 1780 г. #ДЕНЬ_В_ИСТОРИИ 21 мая (ст. стиль.. | Нарвская летопись | ВКонтакте (vk.com)
[4] Фас (фр. face — лицо) — сторона укрепления, обращенная в поле. Ф. называются также прямолинейные участки проволочных препятствий и противотанковых рвов.
[5] Гла́сис (фр. glacis, лат. glatia — покатость, гладкая длинная отлогость) —пологая земляная насыпь перед наружным рвом крепости. Возводили с целью улучшения условий обстрела впереди лежащей местности, маскировки и защиты укрепления.
"Ревельские известия " № 228 от 12.10.1893
(Окончание следует). |
