С Вашей датировкой, tellis, надо согласиться, 1930-е. А вот вертикальное расположенние надпечатки парал- лельно и около вертикальной линии, разделяющей тек- стовую и адресную части обратной стороны открытки, по-моему, больше напоминает обозначение издателя (издательства), хотя предположить можно и другое.
Это отрывок из песни, которую пели рыбачьи матери, дочери и жены, штопая у нашей реки сеть или полоская белье. При этом они почтительно покланялись реке и одаривали ее куском хлеба. Песня народная, старинная, от бабушек к внучкам передавалась. Несколько лет назад она еще звучала над Наровой. Может быть, поет ее еще кто-то и сегодня. ...Сотни лет назад устраивались здесь, на Нарове, сезонные поселения для рыболовства, применялись гарпуны с костяными и кремневыми наконечниками, сети из растительных волокон и из жил крупных животных. Самые глубокие старики еще помнят крючки для удочек, сделанные деревенскими кузнецами, рыбачьи хижины с низкими и легкими дверцами, без потолка, с очагом посреди травяного пола, с сенями для сушки сетей, где выкладывались на рогожки груды лососей, судаков, миног, которых здесь же солили и сушили. Помнят легенды своих отцов и дедов, что когда-то, давным-давно, ловили в этих местах и водоплавающую птицу и били тюленей. Но с каждым годом видели старики все меньше и меньше покачивающихся на воде деревянных плотов, прошпаклеванных и просмоленных лодок, изготовленных из гнутых над горячим паром досок и все больше и больше — резиновых плотов и металлических лодок с моторами. Держат такие старики в сараях уключины из дощечек и веревок, весла, не обитые металлом и... не знают, что с ними делать. Выбросить жалко — вещь, а применить стало негде. Помнят старцы поставленные у прорубей в речном льду шалаши из прибитой к жердям бересты, долгое и терпеливое ожидание у воды, старание поменьше мочить лапти с онучами. С особым уважением рассказывают эти старые рыбаки о тех своих друзьях-товарищах, которые отваживались на рыболовство... в Финском заливе. Ведь какой бы шторм ни застал их в море, они не поворачивали назад, потому что боялись бесславия больше смерти. В Принаровье из поколения в поколение передается поговорка: «Нарова—река добрая к тому, у кого сердце к ней лежит и кто силу-силушку к ней прилагает». Таких молодцов немало было и немало теперь. Только разница есть. Существенная. Техника. Условия и результаты лова ныне иные. Да в кожаных сапогах нынешние молодцы и в праздничные, и в рыбачьи дни. А лапти имеются только в Нарвском городском музее. И то без онучей. Все это я знал и раньше, но все это разом вспомнилось, когда я услышал слова мудрой и выразительной песни.
...В Нарве скучно. Скука написана на всех лицах, на магазинах, на зданиях. Даже на вечерней музыке в Темном саду толпа носит тот же отпечаток скуки: со скукой слегка аплодируют, со скукой флиртуют. Лишенные дачи нарвитяне — любители природы — развлекаются уженьем. Впрочем, это не развлечение, а увлечение, страсть. На набережной у городского моста целый клуб, очень любопытный клуб рыболовов-удильщиков. Здесь и бывшей городской голова, и босоногий мальчишка, и популярный дирижер, и тип неопределенного вида, и заведующий школой. У закинутых удочек то глубокомысленная тишина, то кипение страстей, и в центре всех интересов стоит „чудесный" горох бывшего городского головы, на который рыба клюет без промаха.
Скука это наверно удел всех провинциальных городов . И всевозможные "клубы" и сообщества это своего рода отдушина . В нашем случае , река Нам в помощь . Груды лососей , судаков это все в прошлом . На данный момент река практически "пустая" , подъема рыбы нет . Последний раз тюленей , да да тюленей , наблюдал последний раз лет пять назад . Поднимаются они за корюшкой , которая заходит в Нарову . Но тем не менее на реке всегда кто то да пытается поймать свою "рыбу мечты" . Плохо одно , мальчишек с удочками практически нет .
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
